От романтического смеха к реалистическому

В статье сравниваются формы комизма, специфичные для двух диахронических систем, одна из которых складывалась и бытовала в 1790–1840-х годах, а вторая – в 1840–1880-х годах. Один из главных показателей романтического смеха – его неотграниченность от серьезного (комические некрологи, смех сквозь слезы, ирония, непреднамеренный комизм, автопародии и т. д.). В целом смех в период романтизма сразу и тождествен и нетождествен себе. В противоположность этому реалистический смех не смешивается с серьезностью, а составляет ее аналог. С одной стороны, смех, подобный серьезному, становится несмешным («Литературное утро» в «Бесах» Достоевского) и компрометирующим чужую комику (заезженные и сомнительные шутки героев Достоевского, Чехова и прочих писателей-реалистов). С другой стороны, смех во второй половине XIX века получает – как аналог деловитого поведения – прагматический заряд и выбирает своей мишенью l‘art pour l’art (искусство для искусства) (поэты «Искры»), а также обрушивается на художественные тексты, в которых средства не соответствуют их цели (стихи капитана Лебядкина). Вне соотнесенности с серьезным аналоговая комика предполагает создание искусственной персоны, вызывающей смех (маска Козьмы Пруткова)